Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 12 декабря 2006
Вы слышали смех отлетающей, до глубины пораженной (счастливой?)..
Внезапностью смерти (изящной?), пролетающей мимо души?
Из под колес города серого, в Мире земном, не небесном.
Время (и точка) ухода отмечена (честно?) черным венком на обочине снов городских стен.
Верным отвесом, вниз ускользая над перекрестками
Время стремится уйти, утаив подсмотревших
Ангелы, забыв про иглы, играют наперстками
В шкатулках минувших эпох королев умерших.
Поток многословный стихает в моей тишине (внезапно?)
Я уже думал, всегда будет так. И даже смирился с этим.
Тишина – (это странно), щекочет скорее прохладно, чем неприятно
Себя самого отчаянно заставляя чувствовать третьим.
Но я возвращаюсь к душе пролетевшей. Заставив меня остановиться прямо на перекрестке.
Большие железные твари грохочут рядом, сигналят.
Стою, пораженный (своей?) новизной ощущений, мир окружающий в горстке
Цепляет петлей осознание. То, что меня удивляет:
Как давно это было? Ведь смыта давно уже кровь с материала дорожного.
А событие это (весьма ощутимо) висит до сих пор в воздухе. Я стою, возвращаясь в себя.
И смотрю (как кино) отражения в лужах, пытаясь понять цену возможного.
Наслаждаясь пока еще новизной, (но уже не так сильно), и по этой причине скорбя.
Внезапностью смерти (изящной?), пролетающей мимо души?
Из под колес города серого, в Мире земном, не небесном.
Время (и точка) ухода отмечена (честно?) черным венком на обочине снов городских стен.
Верным отвесом, вниз ускользая над перекрестками
Время стремится уйти, утаив подсмотревших
Ангелы, забыв про иглы, играют наперстками
В шкатулках минувших эпох королев умерших.
Поток многословный стихает в моей тишине (внезапно?)
Я уже думал, всегда будет так. И даже смирился с этим.
Тишина – (это странно), щекочет скорее прохладно, чем неприятно
Себя самого отчаянно заставляя чувствовать третьим.
Но я возвращаюсь к душе пролетевшей. Заставив меня остановиться прямо на перекрестке.
Большие железные твари грохочут рядом, сигналят.
Стою, пораженный (своей?) новизной ощущений, мир окружающий в горстке
Цепляет петлей осознание. То, что меня удивляет:
Как давно это было? Ведь смыта давно уже кровь с материала дорожного.
А событие это (весьма ощутимо) висит до сих пор в воздухе. Я стою, возвращаясь в себя.
И смотрю (как кино) отражения в лужах, пытаясь понять цену возможного.
Наслаждаясь пока еще новизной, (но уже не так сильно), и по этой причине скорбя.
пятница, 01 декабря 2006
Наверное, каждый хоть один раз да замечал в себе присутствие некого Наблюдателя.
Нет? Не было такого?
Иногда, я вижу свою жизнь как-бы со стороны, а не от первого лица собственной личности.
Но кто это? Кто смотрит из глубины себя?
«Двое, что живут во мне,
Сократ в вине, и саламандра в огне.
Живут во мне, как в тревожном сне
А третий думает что он и есть
Тот самый, кто в самом деле живет
Который ест и спит, и хочет ее
Кто ходит в театры, и пьет напролет все ночи…»
Павел Кашин
«Сократ и саламандра»
Или, вот:
«Только перестав быть собой, получаешь шанс обнаружить себя.
Хорошо, если это происходит внезапно — тем сильней эффект, ощутимей встряска. Мне не раз доводилось слышать от сведущих, как я сейчас понимаю, людей, что наша личность — маска, карнавальный костюм. Поначалу, я радовался красоте метафоры, потом отмахивался от этой идеи как от докучливой банальности. А оказалось, что это просто сухая констатация факта, более менее точное и емкое описание подлинного положения вещей, даже в каком то смысле инструкция. Я понял это сегодня на улице, когда разнашивал чужую личность, как новые башмаки.
И вот что любопытно. Того человека, каким я привык быть, нет и в помине, однако же наблюдаю за произошедшими переменами именно я. Только эта моя составляющая — назовем ее Наблюдатель — имеет вес и смысл, все остальное — набор карнавальных костюмов. И вольно же мне было довольствоваться до сих пор единственной сменой одежды. Какая потрясающая скупость, какая недальновидность!»
Макс Фрай.
«Неуловимый Хабба Хэн»
Ну что тут еще сказать?...
Нет? Не было такого?
Иногда, я вижу свою жизнь как-бы со стороны, а не от первого лица собственной личности.
Но кто это? Кто смотрит из глубины себя?
«Двое, что живут во мне,
Сократ в вине, и саламандра в огне.
Живут во мне, как в тревожном сне
А третий думает что он и есть
Тот самый, кто в самом деле живет
Который ест и спит, и хочет ее
Кто ходит в театры, и пьет напролет все ночи…»
Павел Кашин
«Сократ и саламандра»
Или, вот:
«Только перестав быть собой, получаешь шанс обнаружить себя.
Хорошо, если это происходит внезапно — тем сильней эффект, ощутимей встряска. Мне не раз доводилось слышать от сведущих, как я сейчас понимаю, людей, что наша личность — маска, карнавальный костюм. Поначалу, я радовался красоте метафоры, потом отмахивался от этой идеи как от докучливой банальности. А оказалось, что это просто сухая констатация факта, более менее точное и емкое описание подлинного положения вещей, даже в каком то смысле инструкция. Я понял это сегодня на улице, когда разнашивал чужую личность, как новые башмаки.
И вот что любопытно. Того человека, каким я привык быть, нет и в помине, однако же наблюдаю за произошедшими переменами именно я. Только эта моя составляющая — назовем ее Наблюдатель — имеет вес и смысл, все остальное — набор карнавальных костюмов. И вольно же мне было довольствоваться до сих пор единственной сменой одежды. Какая потрясающая скупость, какая недальновидность!»
Макс Фрай.
«Неуловимый Хабба Хэн»
Ну что тут еще сказать?...
суббота, 25 ноября 2006
13:52
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 24 ноября 2006
11:36
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 14 ноября 2006
00:22
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 08 ноября 2006
01:21
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
01:13
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 06 ноября 2006
Тварь пришла на рассвете.
Целый день она стояла у дверей, в надежде на то, что дверь откроется, и появиться шанс проскользнуть в дом. Но Шаман узнал про её приближение еще вчера, поэтому, Тварь не получила ничего. Ни в его доме, ни в домах жителей поселка. Даже собаки сидели под лавками. На улицах не осталось никого живого.
Тварь ждала долго. День уже несколько раз сменялся ночью. Её терпение иссякло, голод усиливался. Она отошла от дома Шамана, и невесомым туманом поплыла вдоль домов, изредка приближаясь то к одному, то к другому. Впрочем, она знала, что нечего и пытаться проникнуть в любой из них, пока в деревне есть Шаман.
А Шаман тревожно прислушивался к звукам за ставнями, но только ветер нарушал тишину. Песочная клепсидра опять опустела, наступала вторая ночь.
***
Тяжелое забытье без сновидений отпустило не сразу... В дверь стучали. Тихо, но настойчиво. Потом, Тварь сказала:
— Я знаю, ты проснулся. Давай поговорим — её голос звучал глухо, без намёка на эмоции.
— Мне не о чем с тобой разговаривать! Защита крепка, а ты слаба и голодна. Уходи!
— Шаман, я умираю. Ты знаешь, что будет, если я умру в твоем поселке. Накорми меня, и я буду жить.
Шаман усмехнулся себе в бороду — старая песня.
— Я знаю притчи о тех, кто поверил тебе. Сейчас ты начнешь убеждать меня, что умираешь на самом деле, умолять тебе поверить... От ярости, Тварь на мгновение утратила телесную форму, и выронила палку, которой она стучала в дверь Шамана.
— Я умираю, Шаман, и я не уйду с этого места. Как знаешь. Ничего не скажу тебе больше.
Шаман вздрогнул, по спине пробежал холодок. Ведь он знал, что значит смерть Твари. Он знал. И плохое предчувствие сжало его сердце. Он знал, но не поверил.
А под утро Тварь сдохла.
…В тяжелом забытье, Шаман слышал лишь удары своего сердца. Потом пришли голоса. Сначала неразборчиво, а после, всё четче:
— Кто мы?
— Почему жизнь так тяжела?!!
— Бог!!! Ты есть??
— За что мне всё это?!
— Почему, почему, почему!?!?!!
— Где выход?!
Голоса сливались в единый гомон. Вопросов становилось все больше, ярость кричащих сводила с ума… Сон стал кошмаром, который всё продолжался и продолжался. Продолжался и …
— Шаман! — громкий стук в дверь разрушил цепкое наваждение, и Шаман с криком проснулся. Его лицо было мокрым от пота, по щекам текли слезы. Тем временем, стук повторился:
— Шаман, открой дверь! — голос был очень знаком, и принадлежал Старосте поселка.
Но Шаман предпочел перестраховаться:
— Скажи мне, с каким сном ты пришел в последний раз?
— С бурдюком ежевичной, костоправ! Открывай, я это!
Шаман глубоко вздохнул, и осенил себя защитным знаком. Осторожно приоткрыл дверь, он увидев в небольшой щели испуганный глаз Старосты. Когда дверь открылась достаточно широко, Староста, на удивление Шамана, не поспешил юркнуть в безопасное убежище, а отошел в сторону, тыкая пальцем в…
Но Шаман уже и сам всё понял.
Перед его домом, небольшим облаком лежала мертвая Тварь. Мало кто видел это творение Темных Богов, и остался в живых более мгновения…Некоторое время, Шаман в оцепенении рассматривал Тварь, а потом просто сел на порог, и смачно сплюнул в её сторону…
Значит, ждать осталось совсем немного… Бежать бесполезно, уже не успеть…
Словно в подтверждение этим мыслям, небо над головой начало затягивать темными, словно налитыми свинцом, тучами. Староста охнул, и юркнул в дом. Следом за ним поспешил и Шаман. Закрыл дверь, привалился к ней спиной, прислушался.
Сначала, за дверью было тихо. По всей видимости, всё, что собиралось было произойти, ещё так толком и не собралось.
Мимоходом, Шаман отметил странное спокойствие, которое неведомо откуда появилось в его душе. Вон как Староста трясется, ещё немного, и под лавку полезет…
За дверью загудело. Потом, пол в доме ощутимо дрогнул, и в тишине возник звук рвущееся материи… Молочно белое сияние воздуха неплохо дополнило картину, и может быть, произошло что-то еще. Но ни Шаман, ни Староста, ни остальные жители деревни этого не узнали. Беспамятство накрыло всех и сразу, как цунами приморский городок.
Когда Шаман отрыл глаза, первое что он увидел, было небо. Яркое небо, голубого цвета. Без единого облачка. С серебристой птицей, которая оставляла после себя белый след в этой нетронутой…
Шаман с округлившимися глазами вскочил с густой, по пояс травы, на которой он только что лежал. Ни его дома, ни домов других жителей деревни рядом не наблюдалось. Да и местность вокруг была незнакомой: огромная поляна, с редко растущими деревцами. Вокруг поляны в обилии рос малиновый кустарник, за кустарником начинался лес.
Попеременно, глядя то вверх, то по сторонам, Шаман стал кружить по поляне, находя то тут, то там, спящих односельчан. Внезапно, Шаман остановился Задумался, начиная что-то понимать. Вернувшись на то место, где он очнулся, Шаман на секунду прикрыл глаза, вспоминая каждую деталь. Потом, пошел тем маршрутом, которым он ходил в гости к вдове: минуя три дома, потом, выходя на околицу. Вот тут был порог, вот тут... Шаман едва не споткнулся о тело крепко спящей вдовы.
Ну конечно. Люди спят в своих домах. Только вот домов нет… Шаман так увлекся практическими экспериментами, что совсем забыл про странную птицу в небе. Подняв голову, он увидел лишь след, который уже начал растворяться… Немного поразмыслив, Шаман решил разбудить людей.
Через некоторое время, всё население деревни, а именно около полусотни взрослых и десяток детей, сидели кругом, и испуганно смотрели то на небо, то по сторонам… Не сразу нашелся лишь Староста, который, как оказалось, очутился в глубине малинового кустарника. Староста, пошептавшись с Шаманом, быстро успокоил людей, и предложил выходить из леса. Двинулись, взяв направление на солнце. К полудню, вышли к реке, где решили сделать привал.
Обсуждая вопрос добычи пропитания, они не сразу услышали тихое гудение, со стороны изгиба реки.
Только после того, как Шаман поднял руку, люди притихли. Через некоторое время, все спрятались за деревьями, или в высокой траве. Стоять остались лишь Староста и Шаман. Звук всё нарастал, и из-за изгиба реки, показалась лодка.
Без весел, она мчалась с огромной скоростью. В лодке сидели четверо, они тоже заметили стоящих на берегу. Один что-то прокричал и помахал рукой, но из-за шума расслышать что-либо было невозможно.
Лодка проплыла на расстоянии броска камня от берега, сидящие в ней люди не переставая оглядывались, и Шаман ловил их взгляды в большинстве на себе. Наконец, лодка скрылась за изгибом, и шум стал затихать.
Староста посмотрел на Шамана, и уселся в траву прямо там, где стоял. Шаман подошел к воде, и опустил в нее палец. Вытащив, он с брезгливым любопытством посмотрел на радужную пленку, которая его покрыла. От плёнки исходил неприятный запах, и Шаман долго вытирал палец о траву, а потом еще и пошептал над ним, благодаря чему, запах исчез окончательно.
Мир Демонов.
Шаман слышал, как земли, где умирала Тварь, пустели. Говорили, что проклятье Твари уносило людей в Мир Демонов: место, страшнее которого нельзя было придумать…. Но Мир вокруг, хоть и пугал, но все-же, жить в нем было можно.
Оставалось лишь освоиться. Шаман прищелкнул пальцами, и от удивления едва не сел на траву. С кончиков пальцев сорвался крошечный огненный шарик, и с противным шипением погас где-то на середине реки.
Оставалось лишь освоиться.
Целый день она стояла у дверей, в надежде на то, что дверь откроется, и появиться шанс проскользнуть в дом. Но Шаман узнал про её приближение еще вчера, поэтому, Тварь не получила ничего. Ни в его доме, ни в домах жителей поселка. Даже собаки сидели под лавками. На улицах не осталось никого живого.
Тварь ждала долго. День уже несколько раз сменялся ночью. Её терпение иссякло, голод усиливался. Она отошла от дома Шамана, и невесомым туманом поплыла вдоль домов, изредка приближаясь то к одному, то к другому. Впрочем, она знала, что нечего и пытаться проникнуть в любой из них, пока в деревне есть Шаман.
А Шаман тревожно прислушивался к звукам за ставнями, но только ветер нарушал тишину. Песочная клепсидра опять опустела, наступала вторая ночь.
***
Тяжелое забытье без сновидений отпустило не сразу... В дверь стучали. Тихо, но настойчиво. Потом, Тварь сказала:
— Я знаю, ты проснулся. Давай поговорим — её голос звучал глухо, без намёка на эмоции.
— Мне не о чем с тобой разговаривать! Защита крепка, а ты слаба и голодна. Уходи!
— Шаман, я умираю. Ты знаешь, что будет, если я умру в твоем поселке. Накорми меня, и я буду жить.
Шаман усмехнулся себе в бороду — старая песня.
— Я знаю притчи о тех, кто поверил тебе. Сейчас ты начнешь убеждать меня, что умираешь на самом деле, умолять тебе поверить... От ярости, Тварь на мгновение утратила телесную форму, и выронила палку, которой она стучала в дверь Шамана.
— Я умираю, Шаман, и я не уйду с этого места. Как знаешь. Ничего не скажу тебе больше.
Шаман вздрогнул, по спине пробежал холодок. Ведь он знал, что значит смерть Твари. Он знал. И плохое предчувствие сжало его сердце. Он знал, но не поверил.
А под утро Тварь сдохла.
…В тяжелом забытье, Шаман слышал лишь удары своего сердца. Потом пришли голоса. Сначала неразборчиво, а после, всё четче:
— Кто мы?
— Почему жизнь так тяжела?!!
— Бог!!! Ты есть??
— За что мне всё это?!
— Почему, почему, почему!?!?!!
— Где выход?!
Голоса сливались в единый гомон. Вопросов становилось все больше, ярость кричащих сводила с ума… Сон стал кошмаром, который всё продолжался и продолжался. Продолжался и …
— Шаман! — громкий стук в дверь разрушил цепкое наваждение, и Шаман с криком проснулся. Его лицо было мокрым от пота, по щекам текли слезы. Тем временем, стук повторился:
— Шаман, открой дверь! — голос был очень знаком, и принадлежал Старосте поселка.
Но Шаман предпочел перестраховаться:
— Скажи мне, с каким сном ты пришел в последний раз?
— С бурдюком ежевичной, костоправ! Открывай, я это!
Шаман глубоко вздохнул, и осенил себя защитным знаком. Осторожно приоткрыл дверь, он увидев в небольшой щели испуганный глаз Старосты. Когда дверь открылась достаточно широко, Староста, на удивление Шамана, не поспешил юркнуть в безопасное убежище, а отошел в сторону, тыкая пальцем в…
Но Шаман уже и сам всё понял.
Перед его домом, небольшим облаком лежала мертвая Тварь. Мало кто видел это творение Темных Богов, и остался в живых более мгновения…Некоторое время, Шаман в оцепенении рассматривал Тварь, а потом просто сел на порог, и смачно сплюнул в её сторону…
Значит, ждать осталось совсем немного… Бежать бесполезно, уже не успеть…
Словно в подтверждение этим мыслям, небо над головой начало затягивать темными, словно налитыми свинцом, тучами. Староста охнул, и юркнул в дом. Следом за ним поспешил и Шаман. Закрыл дверь, привалился к ней спиной, прислушался.
Сначала, за дверью было тихо. По всей видимости, всё, что собиралось было произойти, ещё так толком и не собралось.
Мимоходом, Шаман отметил странное спокойствие, которое неведомо откуда появилось в его душе. Вон как Староста трясется, ещё немного, и под лавку полезет…
За дверью загудело. Потом, пол в доме ощутимо дрогнул, и в тишине возник звук рвущееся материи… Молочно белое сияние воздуха неплохо дополнило картину, и может быть, произошло что-то еще. Но ни Шаман, ни Староста, ни остальные жители деревни этого не узнали. Беспамятство накрыло всех и сразу, как цунами приморский городок.
Когда Шаман отрыл глаза, первое что он увидел, было небо. Яркое небо, голубого цвета. Без единого облачка. С серебристой птицей, которая оставляла после себя белый след в этой нетронутой…
Шаман с округлившимися глазами вскочил с густой, по пояс травы, на которой он только что лежал. Ни его дома, ни домов других жителей деревни рядом не наблюдалось. Да и местность вокруг была незнакомой: огромная поляна, с редко растущими деревцами. Вокруг поляны в обилии рос малиновый кустарник, за кустарником начинался лес.
Попеременно, глядя то вверх, то по сторонам, Шаман стал кружить по поляне, находя то тут, то там, спящих односельчан. Внезапно, Шаман остановился Задумался, начиная что-то понимать. Вернувшись на то место, где он очнулся, Шаман на секунду прикрыл глаза, вспоминая каждую деталь. Потом, пошел тем маршрутом, которым он ходил в гости к вдове: минуя три дома, потом, выходя на околицу. Вот тут был порог, вот тут... Шаман едва не споткнулся о тело крепко спящей вдовы.
Ну конечно. Люди спят в своих домах. Только вот домов нет… Шаман так увлекся практическими экспериментами, что совсем забыл про странную птицу в небе. Подняв голову, он увидел лишь след, который уже начал растворяться… Немного поразмыслив, Шаман решил разбудить людей.
Через некоторое время, всё население деревни, а именно около полусотни взрослых и десяток детей, сидели кругом, и испуганно смотрели то на небо, то по сторонам… Не сразу нашелся лишь Староста, который, как оказалось, очутился в глубине малинового кустарника. Староста, пошептавшись с Шаманом, быстро успокоил людей, и предложил выходить из леса. Двинулись, взяв направление на солнце. К полудню, вышли к реке, где решили сделать привал.
Обсуждая вопрос добычи пропитания, они не сразу услышали тихое гудение, со стороны изгиба реки.
Только после того, как Шаман поднял руку, люди притихли. Через некоторое время, все спрятались за деревьями, или в высокой траве. Стоять остались лишь Староста и Шаман. Звук всё нарастал, и из-за изгиба реки, показалась лодка.
Без весел, она мчалась с огромной скоростью. В лодке сидели четверо, они тоже заметили стоящих на берегу. Один что-то прокричал и помахал рукой, но из-за шума расслышать что-либо было невозможно.
Лодка проплыла на расстоянии броска камня от берега, сидящие в ней люди не переставая оглядывались, и Шаман ловил их взгляды в большинстве на себе. Наконец, лодка скрылась за изгибом, и шум стал затихать.
Староста посмотрел на Шамана, и уселся в траву прямо там, где стоял. Шаман подошел к воде, и опустил в нее палец. Вытащив, он с брезгливым любопытством посмотрел на радужную пленку, которая его покрыла. От плёнки исходил неприятный запах, и Шаман долго вытирал палец о траву, а потом еще и пошептал над ним, благодаря чему, запах исчез окончательно.
Мир Демонов.
Шаман слышал, как земли, где умирала Тварь, пустели. Говорили, что проклятье Твари уносило людей в Мир Демонов: место, страшнее которого нельзя было придумать…. Но Мир вокруг, хоть и пугал, но все-же, жить в нем было можно.
Оставалось лишь освоиться. Шаман прищелкнул пальцами, и от удивления едва не сел на траву. С кончиков пальцев сорвался крошечный огненный шарик, и с противным шипением погас где-то на середине реки.
Оставалось лишь освоиться.
вторник, 24 октября 2006
01:39
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 15 октября 2006
23:03
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 09 октября 2006
Сделал простую гифку:
Джуффин немного помолчал, устроился поудобнее в своем кресле и вдруг неудержимо расхохотался.
—Ты не поверишь, Макс, — сквозь смех выговорил он, — но этой ночью кто-то помочился на крышу Иафаха.
—На резиденцию Ордена Семилистника, благостного и единственного?
Какое прискорбное событие! — елейным тоном старого придворного просюсюкал я.
Потом до меня окончательно дошло, и я изумленно уставился на своего шефа:
— Кто-то? Помочился? Как это может быть?
(с) Макс Фрай
Джуффин немного помолчал, устроился поудобнее в своем кресле и вдруг неудержимо расхохотался.
—Ты не поверишь, Макс, — сквозь смех выговорил он, — но этой ночью кто-то помочился на крышу Иафаха.
—На резиденцию Ордена Семилистника, благостного и единственного?
Какое прискорбное событие! — елейным тоном старого придворного просюсюкал я.
Потом до меня окончательно дошло, и я изумленно уставился на своего шефа:
— Кто-то? Помочился? Как это может быть?
(с) Макс Фрай
суббота, 07 октября 2006
21:09
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
16:32
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
16:02
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 03 октября 2006
21:30
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
01:43
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
00:34
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 02 октября 2006
22:19
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 01 октября 2006
20:31
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра